Глава 3

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ЖУРНАЛИСТИКА

В КОНЦЕ 20-х И В 30-е гг.

 

* Развитие структуры средств массовой информации

* Журналистика как средство идеологического и организационного

обеспечения большевистской концепции социалистического строи­тельства

* Отечественная публицистика 30-х гг.

 

Конец 20-х гг. представлял собой рубеж, за которым все отчет­ливее проявляется крах демократических начал в жизни совет­ского общества. На смену им пришли лозунги официальной пропаганды, далекие от правды жизни. Монополия партии на политическую власть, сращивание партийного и хозяйственного аппаратов открывали путь к формированию и укреплению авто­ритарной командно-административной системы, развернувшей стремительный процесс насильственного преобразования эконо­мики. Получив всю полноту власти в свои руки, Сталин, опира­ясь на ленинские идеи социалистического строительства, вы­двинул собственную модель строительства социализма в СССР. Опираясь на успехи, достигнутые в восстановлении промыш­ленности и сельского хозяйства, он привел в движение все ме­ханизмы власти, чтобы быстрыми темпами осуществить социа­листическое строительство.

В сложившихся условиях дальнейшее развитие средств ин­формации однопартийной системы было обусловлено необходи­мостью идеологического и организационного обеспечения вы­двинутой Сталиным концепции строительства социализма.

 

Развитие структуры средств массовой информации

В историко-журналистской литературе оценка деятельности журналистики конца 20-х и в 30-е гг. далеко не однозначна[1]. Но при всей ее противоречивости все позитивное, как и все нега­тивное, явилось отражением времени, результатом проявления условий, в которых она функционировала и развивалась. Объек­тивные условия деятельности журналистики в период осуще­ствления планов индустриального развития требовали серьезно­го структурного обогащения всей системы советской периодики.

В конце 20-х — начале 30-х гг. развитие советской периодики происходит за счет интенсивного создания новых типов изда­ний. Широкое распространение получает массовая низовая пе­чать, изменения в административно-территориальном делении вызывают к жизни районные, городские газеты.

Одновременно происходит дальнейшая дифференциация центральной прессы — создаются центральные отраслевые газеты: "Сельскохозяйственная газета", "Социалистическое земледе­лие", "За пищевую индустрию".

В 30-ее гг. в стране выпускаются газеты для рабочих различ­ных отраслей народного хозяйства. В их числе: "Торгово-про­мышленная газета", "Строительная газета", "Легкая индустрия", "Лесная промышленность" и др. Рассчитанные на конкретную читательскую аудиторию, они устанавливали с ней тесные свя­зи, практиковали работу выездных редакций, издавали с их по­мощью специальные номера и выпуски газет, посвященные важнейшим текущим вопросам развития своей отрасли. Всю свою деятельность отраслевая печать направляла на повышение трудовой активности масс, всемерно помогая им в организации производства, повышении его рентабельности, широком рас­пространении передового опыта. Во многих отраслевых издани­ях постоянными были рубрики и разделы: "Профессиональная жизнь", "За высокую производительность труда, "Технические новинки", "Труд и дисциплина", "Рабочий быт", "Обмен опы­том", "Редакционная почта", "Читатели о своей газете" и др.

В довоенные годы в системе периодики обязательно имелась хотя бы одна ежедневная массовая общеполитическая рабочая газета и несколько отраслевых изданий. В частности, еще выхо­дила "Рабочая газета" (издавалась до конца января 1932 г.), а в январе 1930 г. появилась газета "За индустриализацию". И хотя она вышла как ежедневный экономический орган ВСНХ СССР, а затем стала изданием Наркомтяжпрома, ее характер как массо­вой газеты был очевиден. Об этом красноречиво говорят ее по­стоянные отделы и рубрики: "Всесоюзная доска почета", "Письма в редакцию", "Капитальное строительство", "Борьба за качество" и др. Совместно с газетой "Труд" она провела сове­щание ударников и участников соревнования ряда металлурги­ческих предприятий, а с газетой "Техника" выпускала сов­местные специальные и праздничные номера, издавала бюлле­тень "Межзаводская перекличка".

На страницах газеты "За индустриализацию" широко осве­щались вопросы организации производства, планирования, уп­равления промышленностью, передовой производственный опыт. Газета вела настойчивую борьбу за освоение новой техни­ки, за подъем темпов работ, прежде всего в тяжелой промыш­ленности. Она рассказывала о строительстве крупных индустри­альных гигантов, о путях технической реконструкции, о необхо­димости выполнения всех производственно-экономических и фи­нансовых параметров работы предприятия. Все это дало мощ­ный толчок развитию массового движения за овладение новой техникой.

В 30-е гг.; газета много сделала для воспитания хозяйственных кадров, обмена опытом по организации производства и внедрению новой техники и передовой технологии. В конце 30-х гг. "За индустриализацию" влилась в газету "Индустрия", а та в свою очередь была реорганизована в газету "Черная металлургия".

Заметный вклад в распространение научно-технической ин­формации и подъем профессионального уровня рабочих и ин­женерно-технических работников внесло приложение к газете. Его название отражало типологическую суть издания — "Техни­ка". Выросшее из отдела, оно отделилось от газеты и оформи­лось в самостоятельный орган. О его характере дают полное представление материалы рубрик и отделов: "Новости науки и техники в СССР", "Новости науки и техники за границей", "Рабочее изобретательство", "Технические консультации" и др. Тематическая направленность издания свидетельствовала о ши­роте научно-технической пропаганды и преследуемых ею целях с учетом общественной потребности в различной информации.

Газета "Техника" поднимала широкий круг проблем. Она не только пропагандировала передовое, но и вела дискуссии, выс­тупала с критикой недостатков, боролась за подъем отстающих предприятий до уровня передовых.

Процесс дифференциации центральной отраслевой печати происходил и в середине 30-х гг. Появляются новые газеты "Уголь", "Машиностроение" и др.

В годы первых пятилеток возникают новые элементы и в структуре местной и национальной печати. В связи с реоргани­зацией административно-территориального деления в некото­рых республиках создаются областные газеты. Так, на Украине выходят областные газеты "Заря" (Днепропетровская), "Социалистична Украина" "Социалистический Донбасс" и др. Всего к началу второй пятилетки на Украине выходило 1196 газет. Из них 30 республиканских, 14 областных, около ста городских[2]. Число городских газет неуклонно росло. В январе 1932 г. в Гру­зии начала издаваться городская газета "Тифлисский рабочий". В это же время на Украине выходит "Харьковский рабочий", который, как и "Тифлисский рабочий", через два года преобра­зуется в вечернюю газету.

Процесс дифференциации все больше касается и националь­ной журналистики. На Украине, в Белоруссии, Казахстане, Гру­зии, Армении, Азербайджане, Киргизии, Узбекистане и других республиках появляются газеты для учителей, работников куль­туры, литературные газеты, спортивные издания. Развитие мно­гонациональной журналистики страны происходит и за счет га­зет, выпускаемых в национальных республиках для проживаю­щих здесь народов некоренной национальности. Так, в Грузии выходят газеты на армянском, в Узбекистане — на таджикском, каракалпакском, в Армении — на азербайджанском языках и т. д. И все же национальная журналистика строилась без учета исторического прошлого, сложившихся традиций, различных уровней культурного развития народов, реальных потребностей сегодняшнего дня. Единая унифицированная модель строитель­ства печати в национальных регионах страны становилась тор­мозом на пути структурных изменений в национальной журна­листике.

Существо происходивших в печати процессов отражает мно­гообразие экономических, социально-политических, националь­ных и других отношений в обществе. К концу восстановитель­ного периода в основном был завершен переход прессы нацио­нальных республик на местные языки. Главным итогом этого процесса явилось создание массовой крестьянской газеты.

К середине 30-х гг. в стране сложилась разветвленная диффе­ренцированная система многонациональной печати. Характе­ристика ее по горизонтали может быть представлена таким об­разом: а) центральные, республиканские, краевые, областные партийные газеты; б) центральные, республиканские издания для крестьян[3]; в) центральные, республиканские молодежные издания; г) центральные, республиканские отраслевые издания.

Характеристика системы по вертикали: республиканские, краевые, областные, городские, районные (с августа 1930 г.), многотиражные газеты.

В 1928 г. в систему всей советской печати входило около 2 тыс. газет, разовый тираж которых составил 9,5 млн. экз., в то время как в 1925 г. — в последнем году восстановительного периода — 1120 газет. Разовый тираж их был немногим более 8 млн. экз. К концу первой пятилетки — в 1932 г. — в стране выходило 7,5 ты­сяч газет, а к концу второй пятилетки — в 1936 г. — 9250 газет. Разовый тираж за это время поднялся с 35,5 до 38 млн. экз. Ги­гантский рост тиражей свидетельствовал о растущем интересе масс к периодической печати, о ее безусловно важном месте в системе политических институтов страны, однако директивный характер проведения подписки на периодику по-прежнему со­хранялся.

Органической частью развивающейся системы средств массо­вой информации конца 20-х—30-х гг. были журналы, а также книжная продукция. О количественном росте журнальной пери­одики можно судить по такому факту: если в 1926 г. выходил 1631 журнал, то в 1929 г. — 2188. Несколько по-иному сложи­лось положение вещей в выпуске журнальной периодики во второй пятилетке. В 1936 г. выходило 1995 журналов. Это по сравнению с 1933 г. почти на 400 журналов меньше, кроме того, почти на 200 млн. экз. сократился годовой тираж журналов[4]. Со­кращение сети журналов было вызвано тем, что в период пер­вой пятилетки нередко возникали издания параллельной тема­тики, часто дублировавшие друг друга. Однако в последующие годы положение журнальной периодики стабилизировалось, и она продолжала расти в основном за счет журналов, выходив­ших в национальных республиках. В их числе, в частности, от­раслевые издания: "Технику в массы" (Белоруссия), "Овладеем техникой" (Армения) и др.

В соответствии с требованиями времени в конце 20-х гг. на­чинается перестройка издательской системы, превратившая Гос­издат в центр и основную базу книгоиздательского дела. Усили­вается роль Госиздата и в выпуске художественной литературы.

Именно в эти годы, по существу, впервые была получена ре­альная возможность издавать массовую книгу стотысячными ти­ражами. Так, в издательстве "Московский рабочий" начинает выходить "Роман-газета", целью которой стала пропаганда луч­ших произведений современных писателей среди широких масс. В конце 20-х гг. Госиздат выпускает "Дешевую библиотеку классиков", состоявшую из важнейших произведений класси­ческой и современной художественной литературы.

В 30-е гг. осуществляется реформа издательского дела, кото­рая привела к созданию трех крупных специализированных из­дательств: государственного издательства "Художественная лите­ратура", "Детгиз", значительно расширившегося издательства "Академия". В 1934 г. создается издательство "Советская лите­ратура". После реорганизации издательств центр внимания был перенесен на техническую и политическую книгу. Жесткая рег­ламентация тематики выпускаемой литературы, определившиеся приоритетные направления в издательской политике государства привели к тому, что выпуск художественной литературы сокра­тился. За три года (с 1931 по 1933) он уменьшился по всем по­казателям в два раза. Удельный вес художественной литературы в общей продукции книгоиздательств был наименьшим на всем протяжении 30-х гг.

При сохранении общегосударственных тенденций издательс­кое дело в национальных республиках обретает свою специфи­ку. Здесь наряду с политической литературой значительное вни­мание уделялось выпуску учебной и культурно-просветитель­ской книге. К 1929 г. во всех национальных регионах СССР были созданы издательства, приступившие к выпуску учебной, общественно-политической и художественной литературы.

В конце 20-х — начале 30-х гг. заметные изменения происхо­дят в структуре ТАСС. Во всех регионах страны завершается процесс создания отделений или корреспондентских пунктов ТАСС, что способствовало окончательному утверждению в стра­не единой государственной информационной службы. Почти вдвое увеличилась корреспондентская сеть ТАСС и его местных отделений. Заметный приток внутрисоюзной информации выд­винул задачу реорганизации аппарата телеграфного агентства.

Был сделан первый шаг в систематизации потока сообщений, поступавших из республик, краев и областей страны. К началу 30-х гг. постоянными становятся фотографический отдел в структуре ТАСС — "Фотохроника ТАСС" и должность фотокор­респондента агентства. Фотохроника ТАСС, став преемницей фототеки РОСТА, на протяжении последующих десятилетий формировала фотоархив, запечатлевший все важнейшие собы­тия, происходившие в СССР. Усилиями фотокорреспондентов ТАСС создавалась фотолетопись арктического похода челюскинцев, беспримерных перелетов Чкалова, Байдукова, Белякова, Гризодубовой, Расковой, патриотических начинаний Изотова и Ангелиной, Стаханова и Кривоноса и многих тысяч других па­мятных событий.

В 30-е гг. значительно укрепляется международный отдел ТАСС. Этому способствовали главным образом два обстоятель­ства. Первое было связано с расширением зарубежной коррес­пондентской сети. Собкоры ТАСС получили аккредитацию в Англии, Франции, США и других странах Европы, Азии, Восто­ка, Латинской Америки. И второе: ТАСС становится участни­ком международного информационного обмена. Оно получает и передает информацию крупнейшим телеграфным агентствам мира — Рейтер, Ассошиэйтед пресс, Франспресс и др.

Все более важной частью системы средств массовой инфор­мации Советского Союза становилось радио. Вспомним, что с января 1924 г. основной формой радиовещания стали радиогазе­ты "РОСТА", дифференцировавшиеся вскоре в "Рабочую", "Крестьянскую", "Комсомольскую" и другие радиогазеты. В структуре радиогазет конца 20-х — начала 30- гг. кроме основ­ной проблематики выделялись отдельные информационные бло­ки. "По Союзу Советов", "По Союзу Советских республик", "Что слышно в Москве", "Новости науки и техники", "Книжный уго­лок", "Радиоотклики", "Что нового за границей", "Спорт" и др. Расширение проблематики явилось отражением растущих инте­ресов радиоаудитории и тех темпов, с которыми шло радиостро­ительство в стране[5].

К концу первой пятилетки в СССР работало 60 радиовеща­тельных станций. Увеличилось число радиовещательных цент­ров в республиках, возросла радиоаудитория, появились новые формы и жанры радиопередач: радиопереклички, радиомитинги, радиособрания, вечера народов СССР и др. Объем Центрального и местного радиовещания по сравнению с предыдущим перио­дом почти удвоился. Все это вызывало необходимость создать новый руководящий радиовещательный центр, способный ре­шать в масштабах всей страны назревшие проблемы радиовеща­ния, его дальнейшего развития, совершенствования. Таким центром стал в 1931 г. Всесоюзный комитет по радиовещанию при Народном комиссариате почт и телеграфов, реорганизован­ный в 1933 г. во Всесоюзный комитет по радиовещанию и ра­диофикации при СНК СССР.

Во второй пятилетке в основном была решена проблема пе­редачи единой радиовещательной программы из Москвы на все радиостанции Советского Союза, а в республиках и автономных областях организовано вещание на национальных языках. Коли­чество радиовещательных станций достигло 93, их мощность возросла на 33%, количество радиоприемных устройств удвои­лось. В целом по стране на одну тысячу жителей их приходи­лось 44, а в городах — 78.

Эпоха второй пятилетки связана с первыми шагами советско­го телевидения. Еще в 1924 г. "Правда" сообщила о том, что ученые страны добились передачи изображения на расстоянии без проводов, что они достигли больших успехов в области теле­видения. В течение последующих 10 лет шел процесс техничес­кой обработки телевизионной системы, выявления технических возможностей и практического применения телевидения. И чем дальше шла разработка этих проблем, тем очевиднее станови­лись перспективы телевидения и его практические цели. Поэто­му в сентябре 1934 г. Совнарком СССР обязал Наркомат связи и Наркомтяжпром приступить к изготовлению технического оборудования для телевидения, с тем чтобы в 1935 г. было осво­ено производство передающей и приемной телевизионной аппа­ратуры[6].

15 ноября 1934 г. была проведена первая в Советском Союзе передача телевизионной программы с разложением изображения на 30 строк со звуковым сопровождением. Выступить в про­грамме пригласили известного артиста И. Москвина. Три с по­ловиной года спустя состоялась пробная студийная телевизион­ная передача.

Это событие произошло в Москве в начале марта 1938 г. в те­левизионном центре на Шаболовке и велось методом электронно­го телевидения с разложением изображения на 343 строки.

1 сентября 1938 г. после завершения строительства был при­нят в эксплуатацию Ленинградский телевизионный центр. Пе­редачи его выходили в эфир через день.

5 ноября начались опытные телевизионные передачи из но­вого Московского телецентра на Шаболовке. Они велись прак­тически каждый день[7].

Таким образом, в 30-е гг. система средств массовой информа­ции Советского Союза обогатилась еще одним звеном. Телеви­дение стало реальностью. Но это было только началом пути. Предстояло выяснить общественные, идейно-политические, культурные, образовательные и другие возможности и функции телевидения в структуре идеологических институтов государства.

Укреплялась материально-техническая база не только радио и телевидения. Чтобы ликвидировать бумажный голод в газетно-журнальном и книжном производстве, начинается строи­тельство ряда бумажно-целлюлозных комбинатов, предприятий, производящих отечественное полиграфическое оборудование. С 1931 г. "Правда" печатается не только в Москве. Ее матрицы са­молетами доставляются в Ленинград, Харьков, Ростов-на-Дону, Грозный, Баку, Тбилиси, Свердловск и там с них печатают газету.

Бурный рост прессы и большой круг новых задач, вставших перед печатью, требовали улучшения и расширения подготовки журналистских кадров. В стране крепла и все заметнее расширя­лась система учебных заведений, готовивших работников печа­ти. По специально созданным программам обучение осущест­вляли Коммунистический институт журналистики им. Правды в Москве, им. В.В. Воровского в Ленинграде, институты в Минс­ке, Харькове, Свердловске, Алма-Ате.

в начало

 

Журналистика как средство идеологического

и организационного обеспечения большевистской

концепции социалистического строительства

Процесс укрепления, развития и дифференциации прессы явился следствием той растущей роли, которую она все больше играла как структурное звено утверждавшейся административ­но-командной системы, как неотрывная часть жизни общества. Выступления печати 1924—1925 гг. не оставляют сомнений в правильности ее утверждений, что проблема темпов индустри­ального развития была очень сложной и требовала разумного решения. Центральная печать выступала за сбалансированный подход в осуществлении индустриализации. Однако были силы, которые настаивали на форсированном ее проведении. Эта идея принадлежала Троцкому, работавшему тогда в ВСНХ СССР. В многочисленных газетных и журнальных публикациях 1925 г. он предлагал путь сверхиндустриализации, чреватый большими изъятиями денег из деревни, отрывом промышленности от сельс­кого хозяйства. Идея Троцкого была осуждена, ее рьяным про­тивником выступил Сталин. Но прошло всего два года и он, во­преки своим выступлениям и разоблачениям Троцкого, стал не только настаивать на развертывании темпов индустриализации любой ценой.

Борьба Сталина за единоличное лидерство в партии, за ут­верждение своей точки зрения как единственно правильной проявлялась все больше[8]. В то же время крепла административ­но-командная система управления, шел процесс активного сра­щивания партийного и хозяйственного аппаратов. Административно-командные методы руководства проникали в партию, гла­венствующее место в ней стал занимать аппарат.

В создавшихся условиях Троцкий предпринял еще одну по­пытку поколебать позиции Сталина. 7 ноября 1927 г. он и его сторонники устроили демонстрацию на Красной площади. Кро­ме этого Троцкий разослал во все крупнейшие газеты страны свои статьи, в которых выражал несогласие с линией, проводи­мой Сталиным в партии. Троцкий рассчитывал, что это станет предметом обсуждения, дискуссии. Но его статьи не вызвали ожидаемой им реакции. Во многих газетах появились "Дискус­сионные листки". Они целиком были направлены против Троц­кого и его сторонников. На XV съезде партии в 1927 г. судьба Троцкого была решена. Он был исключен из партии и сослан в Алма-Ату. Однако его идею сверхиндустриализации подхватил Сталин.

Начало 1928 г. для Сталина стало периодом реанимирования идеи сверхиндустриализации. При этом Сталин на июньском (1928 г.) Пленуме ЦК ВКП(б), настаивая на ускорении темпов индустриализации, не просто затронул вопрос о переплатах де­ревни за подъем индустрии, но заговорил о "дани", о "сверхна­логе" с крестьян. Одновременно он обосновал тезис об обостре­нии классовой борьбы по мере продвижения страны к социа­лизму. Именно это положение получило одобрение в статьях Куйбышева, Кагановича, Микояна и других сторонников Ста­лина и очень скоро окончательно решило участь Троцкого. Не желая видеть в стране человека, который сеет смуту в партии, перечит ему, предвидит все его замыслы, Сталин дал указание о выдворении Троцкого за пределы Советского Союза. В феврале 1929 г. его выслали за границу. Однако не следует строить ил­люзий вокруг личности Троцкого. Это был революционный дея­тель, обуреваемый идеей мировой революции, рвущийся к влас­ти, боровшийся за нее и ненавидевший Сталина за те же наме­рения.

Во второй половине 1928 г. Троцкий сошел с политической арены нашей страны. Но противники идеи сверхиндустриализа­ции оставались. И главным оппонентом Сталина выступил его недавний союзник в борьбе с Троцким, главный идеолог пар­тии, главный редактор "Правды" Н. Бухарин. Вначале свое не­согласие со Сталиным он высказывал на заседаниях Политбюро, затем на пленумах ЦК в апреле и июне 1928 г. И лишь затем — в печати.

30 сентября 1928 г. в "Правде" появилась его статья, назван­ная нейтрально "Заметки экономиста. К началу нового хозяй­ственного года"[9]. Опираясь на глубокий экономический анализ, Бухарин отстаивал позиции бескризисного общественного вос­производства в интересах пролетариата и крестьянства. Наивно полагать, писал Бухарин, будто максимум годовой перекачки из крестьянского хозяйства в промышленность обеспечит макси­мальные темпы индустриализации. Бухарин заявлял, что социа­листическая индустриализация — это не паразитарный процесс по отношению к деревне, а средство ее величайшего преобразо­вания и подъема. Он выступал против волюнтаризма, пренебре­жения к науке, к анализу объективных трудностей и субъектив­ных просчетов. Он справедливо писал о дисбалансе между пла­нами сооружения новых предприятий и наличием стройматери­алов, о том, что деньги сами по себе не могут толкать промыш­ленность вперед. Нужны кадры, техника, время на осуществле­ние замыслов.

"Заметки экономиста" заканчивались глубокими рассуждени­ями об общих сложностях реконструктивного периода, о нали­чии бюрократических преград, излишней гиперцентрализации, т.е. препятствиях, сдерживавших инициативу масс. Считая целе­сообразным продолжение нэпа, Бухарин практически отвергал предложенный Сталиным в 1928 г. путь преобразования эконо­мики на основе политики "дани", т. е. по сути ограбления де­ревни, что дало повод Сталину обвинить Бухарина в "правом уклоне". Сталин открыто порывал с нэпом, толкая его к насиль­ственной ломке, к ускорению индустриализации с помощью ад­министративно-командного нажима.

"Заметки экономиста" созвучны ленинским идеям социалис­тического строительства, которые разделял и Бухарин. Главная цель его статьи — показать, сколь догматичен Сталин в их трак­товке.

Вторая половина 20-х гг. публицистически насыщена для Бу­харина. Он марксист-ленинец и всеми силами отстаивает лени­низм. Главные темы его выступлений в печати — раскрытие сущности нэпа, закономерностей перехода от капитализма к со­циализму, осмысление ленинской теории и т. д. Речь идет в первую очередь о статьях Бухарина "Ленин как марксист", "Но­вый курс экономической политики", "Путь к социализму и ра­боче-крестьянский союз" и др. Иными словами, Бухарин, как и Сталин, видел в журналистике средство идеологического обес­печения большевистской концепции социалистического строи­тельства. Разница состояла лишь в методах ее осуществления.

Предостережения и опасения, высказанные Бухариным в "Заметках экономиста" и других работах в связи с четко про­явившимися тенденциями сверхиндустриализации за счет дерев­ни, не получили поддержки. Все поверили обещаниям Сталина в возможность быстро построить социализм[10].

В мае 1929 г. был утвержден 1-й пятилетний план. Борьба за его выполнение становится повседневным делом народа, глав­ной темой средств массовой информации. Придавая ему первоочередное значение, "Правда" 1 июня 1929 г. писала: "Для каж­дой газеты, от «Правды» до сельской стенной газеты, пятилетка теперь является стержнем работы".

Центральная и местная пресса публиковала множество мате­риалов, освещавших проблемы пятилетки: борьбу за эффектив­ность производства, экономию сырья, материалов, электроэнер­гии, топлива. Газеты рассказывали о конкретных результатах творческой инициативы масс. Десятки миллионов юношей и де­вушек откликнулись на призыв "Комсомольской правды" до­быть миллион на индустриализацию. И газета образно расска­зывала о борьбе комсомольцев и молодежи за успешное выпол­нение первой пятилетки.

"Комсомольская правда" находилась в гуще всех происходив­ших событий: она широко освещала многообразные вопросы комсомольской жизни, тесно связывая их с задачами хозяйст­венного строительства, выступала организатором движений под лозунгами: "За общий труд на общей земле", "Молодежь — на трактор" и др. По инициативе газеты были созданы первые мо­лодежные ударные бригады Ленинграда и Урала, выездные редак­ции газеты на крупнейших стройках отечественной индустрии превращены в постоянно действующие.

Возраставшее участие молодежи в социально-экономических преобразованиях страны оживило среди комсомольского актива разного рода теории, игнорировавшие идеологические установ­ки коммунистической партии. Среди них теории так называемо­го "юношеского авангардизма", "перевоспитания молодого ку­лака в комсомоле", теория "делячества" и др. "Комсомольская правда", отражая процессы, происходившие в молодежной сре­де, весной 1929 г. опубликовала статьи Л. Шацкина и Я. Стэна, в которых пропагандировались теории, уводившие молодежь от участия в классовой борьбе. В частности, теория "делячества" несла с собой идею чисто "практических дел", идею, провозгла­шавшую: "Не думай, а дело делай", популяризировавшую лозунги: "Люблю работу, поэтому я работаю", "Люблю специальность — зачем мне социализм" и т. д.

ЦК ВЛКСМ расценил публикацию статей Л. Шацкина и Я. Стэна как явную политическую ошибку "Комсомольской правды". Покритиковав ее довольно сдержанно, газете рекомен­довали впредь более внимательно относиться к публикуемым материалам и подбору авторов. Но этим дело не ограничилось. Вскоре был утвержден новый состав редколлегии, которую воз­главила "руководящая тройка".

В 1930 г. за особые заслуги в социалистическом строительст­ве и в связи с пятилетним юбилеем "Комсомольская правда" стала первой газетой в истории журналистики страны, награж­денной орденом Ленина. В годы первых пятилеток представители "Комсомольской правды" были на всех новостройках, на всех крупнейших промышленных предприятиях центра страна и в самых отдаленных ее районах. На страницах газеты выступали видные советские писатели, публицисты, комсомольские работ­ники Л. Леонов, М. Шолохов, А. Гайдар, М. Кольцов, А. Косарев и др.

Печать ставила перед трудящимися конкретные задачи пяти­летнего плана и настойчиво требовала обязательного их выпол­нения. В частности, газеты вели большую агитационную и орга­низаторскую работу вокруг двух цифр: 518 и 1040. Их суть рас­крывают следующие лозунги: "Большевистскими темпами обес­печим своевременный пуск 518 новых предприятий, построим 1040 машинно-тракторных станций, развернем мощное строи­тельство совхозов и колхозов!".

В проблематике выступлений "Вечерней Москвы" 30-х гг. доминировали сообщения о новых промышленных предприяти­ях в столице, строительстве метро... Газета решительно выступа­ла против фактов бюрократизма управленческого аппарата, бо­ролась за совершенствование его работы, особенно в годы ре­конструкции города.

С исключительной теплотой рассказывала "Вечерка" о выда­ющихся достижениях советской науки, героизме советских лет­чиков, совершивших беспосадочный перелет через Северный полюс в Америку и многом другом, чем жила страна в 30-е гг. и что волновало и интересовало москвичей.

Совершенствуя свою специфику как вечернего оперативного издания, газета ввела новые рубрики: "Утренние газеты сообща­ют", "По телефону и телеграфу", "Москва — сегодня", "В по­следний час" и др.

Много нового появилось и в жанровой структуре "Вечерней Москвы". Сохраняя свой информационный характер, она не из­бегала и аналитических жанров, очерков, фельетонов. На ее страницах выступали известные поэты, публицисты, писатели, драматурги, сатирики. В их числе: А. Афиногенов, Э. Багриц­кий, М. Зощенко, И. Ильф и Е. Петров, В. Катаев, М. Кольцов, В. Маяковский, И. Эренбург и многие др.

Тема пятилетки не сходила со страниц и местной печати. Пресса национальных советских республик пыталась беспощад­но и бескомпромиссно ломать старые устои без учета нацио­нальных традиций и особенностей быта народов. Она настойчи­во проводила линию на создание в сугубо сельских регионах промышленной сферы. Под давлением центральной печати мест­ная и национальная журналистика призывала к ускорению тем­пов индустриализации любой ценой.

В ходе борьбы за осуществление концепции социалистичес­кого строительства рождается лозунг "Пятилетку в четыре года!". Советская печать быстро подхватила его и стала настой­чиво добиваться его выполнения. 1 сентября 1929 г. этот призыв впервые появился в "Правде".

В соревнование за досрочное выполнение пятилетки вовлека­лись не только промышленность, но и сельскохозяйственное производство.

К концу 20-х гг. Сталин при поддержке своего окружения, исходя из собственной модели социалистического строительства в стране, утверждал, что объективный ход социально-экономи­ческого строительства ставит на повестку дня вопрос о социа­листических преобразованиях сельского хозяйства. Предполага­лось, что его реорганизация будет осуществляться на основе ко­ренной технической реконструкции, подъема общей культуры деревни. Сталин, ссылаясь на низкую продуктивность сельского хозяйства, заявлял, что оно сдерживает развитие индустрии. Так возникла идея "сплошной коллективизации".

На первых порах все шло спокойно. В газетах появились по­стоянные рубрики: "Новое в деревне", "Поиски новой дерев­ни", "Практические вопросы колхозного движения", "Коллек­тивное земледелие" и др. Газеты внимательно следили за рост­ками нового, поддерживали их. "Правда", казалось бы, начала хорошее дело. Она выступила инициатором помощи механиза­торов в социалистическом переустройстве деревни, развертыва­нии шефства города над деревней. На самом деле это движение, как и последующие движения "двадцати-" и "тридцатитысячни­ков", причинило большой вред деревне. В руководители хо­зяйств были выдвинуты рабочие, в большинстве своем не знав­шие сельского хозяйства и решавших все его проблемы с пози­ций классового "чутья".

31 января 1930 г. "Правда" выступила с передовой "Рычаг социалистического соревнования в колхозы", в которой, не до конца разобравшись в ситуации, сложившейся в ходе коллекти­визации, призывала центральные и местные издания развернуть соревнование за форсирование темпов коллективизации. Этой цели газеты посвящали проведение массовых смотров и рейдов по проверке готовности колхозов к весне, севу, рассказывали об опыте отдельных хозяйств. Газеты публиковали "Красные дос­ки", организовывали в хозяйствах свои ударные посты" селько­ров, печатали договоры социалистического соревнования между МТС и другие материалы. Иными словами, делали все, чтобы подтолкнуть коллективизацию. На этом фоне выгодно отличалась "Крестьянская газета". В конце 20-х — начале 30-х гг. она была одной из самых популярных в стране: она поднимала актуаль­ные вопросы, волновавшие массы, регулярно публиковала "Странички колхозника", выпускала сменные областные и крае­вые полосы, посвященные вопросам коллективизации. Разовый тираж газеты достигал 3 млн. экз. Ни одна газета в мире в те годы не имела такого большого тиража.

Нельзя отрицать ни объективных трудностей в ходе коллек­тивизации, ни грубых ошибок местных работников, большин­ства центральных и местных изданий, которые подчас слишком усердно "проявляли инициативу", прибегали к необоснованным угрозам, прямому насилию по отношению к зажиточному крестьянству. Тон этим перегибам был задан Сталиным во вре­мя зимней поездки 1928 г. в районы Сибири. Чрезвычайные меры не только против кулачества, но и против середняков с тех пор были превращены в систему. Кроме того, грубо нарушался принцип добровольности вступления в колхозы. В частности, в погоне за славой отдельные руководители, проводившие коллек­тивизацию, допускали чрезвычайную торопливость в решении задач коллективизации.

11 января 1930 г. "Правда" опубликовала передовую статью "Ликвидация кулачества как класса становится в порядок дня". В ней прозвучал призыв "объявить войну не на жизнь, а на смерть кулаку, и в конце концов смести его с лица земли". Спустя две недели было принято специальное постановление "О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации". И вслед за ним последовали жест­кие задания на раскулачивание.

Местные партийные и советские органы при поддержке сво­их печатных изданий не только стремились выполнить разна­рядку на раскулачивание, но и стали широко применять перевод середняков в разряд кулаков, чтобы перевыполнить спущенный сверху план. Повсеместное распространение получило "пере­крытие норм", "контрольных цифр", "заданий" по раскулачива­нию. В газетах появлялись заметки и корреспонденции, расска­зывавшие о том, кого и где раскулачивали, как передавали их дома и имущество беднякам. Нередко в печати публиковались письма селькоров, в которых назывались фамилии тех, кто, по мнению авторов писем, был кулаком или "подкулачником". Та­кие газетные материалы являлись основанием для последующих репрессий и высылки.

Между тем Сталин, вопреки своим указаниям, берет на себя миссию выступить в печати с критикой имевших место нездоро­вых и даже преступных явлений в области коллективизации.

2 марта 1930 г. "Правда" опубликовала статью Сталина "Го­ловокружение от успехов", в которой совершенно правильно были вскрыты причины ошибок в коллективизации. Но о своей вине в допущенных перегибах он не проронил ни слова.

Борьбе с допущенными нарушениями в проведении коллек­тивизации было посвящено и совещание, созванное ЦК партии в конце февраля 1930 г. Выступая на совещании, М. Калинин и С. Орджоникидзе подвергли серьезной критике газету "Прав­да", которая, как говорил С. Орджоникидзе, "очень часто давала неправильные указания".

В середине марта 1930 г. принимается постановление о борь­бе с искривлениями в колхозном движении, которое вначале помогало прессе в преодолении допущенных ошибок. Появи­лись некоторые признаки перестройки в освещении вопросов коллективизации. Так, "Правда" вводит рубрику "Решительно прекратить перегибы в отношении середняка", выступает с ма­териалами, осуждающими левацкие перегибы в колхозном дви­жении в некоторых районах страны. Однако новая волна раску­лачивания, прокатившаяся по стране через несколько месяцев, вновь возрождает все негативные тенденции в деятельности журналистики, связанные с коллективизацией.

Применяемые Сталиным и его окружением методы осуще­ствления коллективизации, жестокость и насилие вызывали не­согласие у некоторых общественных деятелей и ученых, стрем­ление предотвратить массовые репрессии, переселения. В печа­ти появляются статьи Г. Каминского, В. Кондратьева, В. Чаяно­ва[11], в которых выражалось несогласие с политикой, проводимой по отношению к кулаку и середняку, предлагались альтернатив­ные пути коллективизации. Однако их идеи были отвергнуты, а сами они причислены к разряду тех, кто встал на защиту врагов социалистического строя[12].

Разгром "правого уклона" открыл путь к окончательному ут­верждению административно-командного государства. Тоталита­ризм утвердился как форма государственного управления, впер­вые так четко проявивший себя в период раскулачивания. Мил­лионы людей стали узниками ГУЛАГа, дармовой силой в осу­ществлении планов индустриализации, в выполнении заданий первых пятилеток.

До недавнего времени считалось, что первый пятилетний план был выполнен за 4 года 3 месяца. Так сказал Сталин, а ему верили. Да и как можно было сомневаться, если именно в те годы начал действовать Днепрогэс, вступили в строй Магнито­горский и Кузнецкий металлургические комбинаты и другие ги­ганты индустрии. Лишь немногие имели в ту пору полное пред­ставление о происходящем в стране. Чтобы скрыть истину, По­литбюро ЦК ВКП(б) приняло специальное постановление, за­прещавшее придавать огласке реальное положение дел.

Но по официальной статистике, 1933 г. означал вступление страны во вторую пятилетку. Буквально в первый месяц нового года на страницах газет развернулась пропаганда не только об­щих задач начавшейся пятилетки, но и конкретных заданий года, первых успехов в труде. 21 января 1933 г. "Правда" дала подборку цифровых материалов, сопровожденных общим заголовком: "За что борется промышленность в 1933 году". На сле­дующий день газета опубликовала телеграмму своего специаль­ного корреспондента из Макеевки Б. Горбатова "Первый совет­ский блюминг", посвященную замечательной трудовой победе донецких металлургов. "Правда" публиковала многочисленные оперативные заметки, телеграммы, корреспонденции, объединяя их в раздел "Последние известия с фронта индустриализации".

Этот раздел "Правды" дополнялся объединявшимися единой рубрикой радиорепортажами "Трансляции из жизни". Этим циклом было положено начало новому виду передач, получивших с 1 сентября 1932 г. известное нам сегодня название "Последние известия". Передачи "Последних известий" были рождены самой эпохой реконструкции народного хозяйства, индустриализации страны. Огромный поток информационного материала, требую­щий оперативного освещения, уже не укладывался в рамки ра­диогазет — основной формы радиовещания. К началу 30-х гг. в стране насчитывалось до 300 радиогазет. Но узость их проблема­тики не позволяла в полной мере выполнять задачи, вставшие перед радиовещанием в годы индустриализации. В 1932 г. они были ликвидированы. Вместо радиогазет вошли в программы радиовещания выпуски "Последних известий" и разнообразные самостоятельные радиопередачи, в числе которых все большее развитие получил радиорепортаж.

Утверждение репортажа как информационного жанра советс­кой журналистики происходило в острых спорах о его целях, назначении, особенностях. Дискуссии о репортаже, проводив­шиеся в конце 20-х гг. на страницах журнала "Журналист", тес­но смыкались со спорами о том, каким быть советскому очерку или фельетону. Знакомство с материалами дискуссий, с различ­ными точками зрения, высказанными в ходе их проведения, позволяет глубоко осмыслить процесс становления жанров со­ветской журналистики и представляет большой интерес для ис­следователей.

При всех разногласиях участники дискуссий оставались еди­нодушны в своих оценках информационных и литературно-ху­дожественных жанров. В них они видели основной рычаг эмо­ционального воздействия на массы.

Несколько иную роль играли директивные, проблемные, тео­ретические статьи, постановления и циркуляры ЦК РКП(б). Они были нацелены на политическое и духовное воспитание масс. Силу политического убеждения следовало привести в дей­ствие, дать практический выход политическим и эмоциональ­ным устремлениям людей. Эту задачу обеспечивала организа­торская функция печати, нашедшая свое выражение в много­численных формах и методах массовой работы с читательской аудиторией.

Среди наиболее распространенных в годы первых пятилеток форм и методов массовой работы печати были общественные и производственные смотры, вызвавшие к жизни ударные рабко­ровские бригады "Правды", производственные переклички, об­щественные и производственные конкурсы; совещания и кон­ференции; заочные совещания и конференции; выездные брига­ды, рейды ударных рабселькоровских бригад; обменные и смен­ные полосы и др.

В 1933—1934 гг. в печати настойчиво проводилась мысль, что решающим условием осуществления технической реконструк­ции, освоения техники и выполнения заданий по производи­тельности труда является подготовка квалифицированных кад­ров рабочих, техников и инженеров. Создание советской произ­водственно-технической интеллигенции, — заявляла печать, — задача № 1.

С идеей творчества масс и умелым владением техникой свя­зывала пресса стахановское движение. Сегодня известны все компрометирующие подробности "рекорда" Стаханова. Но он стал поводом для большой политической кампании и получил в печати широкое освещение. Постоянной в "Правде" стала руб­рика "Трибуна стахановца".

Выступая в "Правде", новаторы производства, поддерживая почин А. Стаханова, подхваченный шахтерами, указывали на имеющиеся на предприятиях и в целых отраслях промышленнос­ти резервы для досрочного выполнения второго пятилетнего пла­на. Снова выдвигается лозунг "Пятилетку — в 4 года!". С обосно­ванием реальности и жизненности этого лозунга для угольщиков Донбасса в "Правде" выступил Н. Изотов. Его статья "Вполне ре­альная задача" была опубликована 14 октября 1935 г. — спустя полтора месяца после сообщения в "Последних известиях" радио о том, что в Кадиевке на шахте Центральная-Ирмино забойщик А. Стаханов за одну смену добыл 102 тонны угля, выполнив четы­ре дневных нормы.

Публикуя сообщения о первых рекордах, "Правда" с самого начала выдвинула призыв: "От соревнования одиночек к сорев­нованию масс!". Вся советская пресса, подхватив этот лозунг, ста­ла оказывать внушительное административно-командное воздей­ствие на развитие нового движения. Так появились рекорды куз­неца горьковского автозавода А. Бусыгина, машиниста П. Кри­воноса, обувщика Н. Сметанина и др.

В конце 20-х и в 30-е гг. усиливается взаимодействие печати и радио. Они осуществляли совместные выступления по вопро­сам хозяйственного и культурного строительства. Так, в подго­товке Всесоюзного радиомитинга 1929 г., посвященного Всесо­юзному социалистическому соревнованию, принимали участие редакции десятков газет, выступавших у микрофонов слушали миллионы рабочих и крестьян, собравшиеся у репродукторов. В октябре 1933 г. всеми радиостанциями СССР транслировалась перекличка заводов Москвы, Ленинграда, Харькова, Свердлов­ска и Баку, организованная газетой "Правда" и Центральным радиовещанием. Широко практиковались выездные редакции газет и радио на крупнейшие стройки, совместно подготовлен­ные редакциями газет и радио общественно-производственные радиопереклички, совместное освещение декад народного твор­чества, дней культуры, дней поэзии выдающихся национальных поэтов и т. д.

Применявшиеся газетами и радио формы организации и во­влечения трудящихся в экономическое строительство, развитие многонациональной советской культуры внесли свой вклад в подъем народного хозяйства, в идейно-патриотическое воспита­ние масс.

Значительное место в отечественной журналистике 30-х гг. заняли материалы, рассказывавшие о мужестве и героизме со­ветских людей, их любви к своей Родине, преданности ей. Геро­ями публикаций были люди, своими подвигами прославлявшие СССР.

В середине февраля 1934 г. Центральное радио сообщило, что погиб, затертый льдами, ледокол "Челюскин". Его экипаж — более ста человек участников арктической экспедиции во главе с О. Шмидтом — высадился на льдину. Вся советская пресса под рубрикой "На помощь челюскинцам" ежедневно осведом­ляла страну о положении дел на дрейфующей льдине, о прини­маемых мерах по спасению челюскинцев. Об этом сообщали "Последние известия" в репортажах из лагеря Шмидта. Печать и радио рассказывали о героических полетах наших авиаторов в лагерь челюскинцев. В эти дни все газеты страны напечатали постановление правительства об установлении в СССР звания Героя Советского Союза и присвоении этого звания летчикам Ляпидевскому, Леваневскому, Молокову, Каманину, Слепневу, Водопьянову, Доронину за спасение экипажа "Челюскина". Рассказы и очерки о челюскинцах, о летчиках — первых семи героях Советского Союза, многочисленные отклики трудящихся на события, связанные с челюскинской эпопеей, длительное время занимали страницы газет.

С захватывающим интересом читались материалы советской печати лета 1937 г., рассказывавшие о завершении исторических перелетов экипажей В. Чкалова, Г. Байдукова, А. Белякова и М. Громова, А. Юмашева, С. Данилина через Северный полюс. В течение 272 дней советская печать и радио информировали всю страну о жизни И. Папанина, П. Шершова, Е. Федорова, Э. Кренкеля в ледовом лагере. В первых числах октября 1937 г. в печати и на радио появилась информация о дрейфе ледокола "Георгий Седов", который был зажат льдами. В течение 812 дней советская журналистика постоянно сообщала о жизни команды ледокола и благополучном ее возвращении на Родину.

Тема патриотизма и беззаветного служения Родине получила свое развитие в выступлениях прессы, раскрывавших героизм советских воинов, сражавшихся на Халхин-Голе, у озера Хасан.

Вся советская журналистика была проникнута оптимизмом, непоколебимой верой в завтрашний день. "Правда" в передовой статье новогоднего номера за 1935 г. писала: "Страна охвачена энтузиазмом стройки прекрасной, радостной жизни. Контуры завершенного здания социализма уже видны каждому". Печать, следуя столь радужным утверждениям, уходила от реалий жизни страны и ее народа. Так, для сельского хозяйства начало второй пятилетки оказалось тяжелым. Валовой сбор зерна в 1933—1934 гг. был самым низким после 1921 г. Однако разнарядки государст­венных заготовок оставались высокими. Деревня влачила полу­голодное существование. Зерно прямо с полей увозили в закро­ма государства и по крайне низким ценам отправляли на эк­спорт. Многие хозяйства не смогли ни в 1932, ни в 1933 гг. вы­полнить задания по сдаче хлеба. Сталин объявил руководителей таких хозяйств, районов, областей "обманщиками партии и жу­ликами, которые искусно проводят кулацкую политику". Осенью 1933 г. началась новая волна массовых репрессий. Аресты, санк­ционированные Сталиным и его окружением, стали средством проведения хлебозаготовок. Только на Кубани, например, насе­ление целых станиц в наказание за невыполнение плана загото­вок выселялось в северные районы страны. Саботажниками и перерожденцами объявлялись десятки тысяч колхозников, рабо­чих совхозов, хозяйственные руководители всех звеньев, многие партийные и советские работники. Их арестовывали и расстре­ливали, публикуя сведения об этом в печати.

Очень часто пресса становилась инициатором незаконных ак­ций, арестов, выселений тысяч и тысяч семей. Особенно усерд­ствовали политотдельские газеты, созданные в начале 1933 г. Они окончательно превратили политическое доносительство в негласную функцию советской печати, пронизавшую все звенья периодики.

За счет людей, обвиненных во враждебной деятельности, в политической неблагонадежности росло число обитателей ГУЛАГа. Их жизнь проходила в изнурительном труде, в котором государство видело главное условие их перевоспитания. Так, одна из гулаговских газет "Перековка", выходившая на строи­тельстве канала "Москва-Волга", использовала все приемы иде­ологического и организационного воздействия для того, чтобы в полуголодной многотысячной массе заключенных появились свои ударники, последователи стахановского движения. "Лагерники! _ призывала "Перековка". — На 150 процентов выпол­ним земляные работы!"[13]

Заключенные вынуждены были следовать призывам газеты. Иначе их зачисляли в число саботажников, лодырей и бездель­ников. А если кто-либо из заключенных писал в гулаговскую га­зету и считался лагкором, то ему надлежало быть и разоблачите­лем "замаскировавшихся врагов", "притаившейся контры".

Вся советская пресса настойчиво проводила лозунг о неутихаю­щей классовой борьбе. В ней видели причину возникновения раз­личных "оппозиций", подрывной деятельности "врагов народа". К происходившему читатель, веривший правительству, Комму­нистической партии, ее прессе, относился с доверием, с четким пониманием усиленно распространяемого тезиса о том, что по мере продвижения к социализму классовая борьба обостряется. Поэтому политические процессы 30-х гг. с одобрением восприни­мались основной массой советских людей[14].

Вместе с тем в сознании некоторой части читателей порой возникало недоумение, а иногда и неверие в политические и уголовные обвинения, предъявляемые подсудимым. На газетном листе соседствовали материалы, пропагандировавшие демокра­тические завоевания, провозглашенные новой Советской кон­ституцией, и сообщения о процессах над "врагами народа"[15]. Трудно было представить, что Н. Бухарин — Председатель кон­ституционной комиссии — участвует в заговоре против Совет­ской власти или первый секретарь ЦК ВЛКСМ А. Косарев, пер­вый заместитель председателя Совнаркома СССР В. Чубарь, первый заместитель наркома тяжелой промышленности СССР Ю. Пятаков, командующий Дальневосточным военным округом В. Блюхер и многие другие, известные на всю страну партийные, государственные, военные деятели, связаны с контрреволюци­онными организациями.

Таких недоуменных вопросов возникало много. Но приходи­лось верить официальным сообщениям, газетным статьям, в ко­торых действия оппозиционных сил тесно связывались с контр­революционными устремлениями троцкистов, международной буржуазии, захватническими планами фашистской Германии.

Международная обстановка действительно была сложной. На Западе и на Востоке совсем недалеко от советских границ все более сгущались тучи приближающейся второй мировой войны. Япония захватила Маньчжурию и затем вторглась в пределы Се­верного Китая. Рассказывая об этих фактах, советская печать сообщала о провокациях на Советско-Маньчжурской границе, о все более обостряющемся положении в Германии, связанном с приходом Гитлера к власти.

"Правда" опубликовала воззвание Исполкома Коминтерна к рабочим всех стран "На борьбу с фашизмом", на протяжении трех месяцев вся советская пресса подробно информировала чи­тателей о судебном процессе, затеянном фашистами над руково­дителем Болгарской компартии Г. Димитровым, арестованным в Берлине.

С началом гражданской войны в Испании одним из важней­ших направлений международной проблематики советской жур­налистики стало освещение событий в стране. Изо дня в день в печати и на радио рассказывалось о мужественной борьбе ис­панского народа с фашистскими мятежниками, об участии в ней добровольцев-интернационалистов из разных стран, в том числе из СССР. Ярко и образно о мужественной борьбе испан­ского народа рассказывал в своих материалах специальный кор­респондент "Правды" М. Кольцов. Среди них: "Каталонские встречи", "Испанские зарисовки", "В горах Астурии", "В стране басков" и др. В качестве спецкора "Известий" в Испании нахо­дился И. Эренбург. Неизгладимое впечатление на читателя про­извели его "Испанские рассказы". События 1936 г. в Испании делали очевидными устремления фашизма.

В напряженных условиях предотвращения войны дальнейшее укрепление экономической и военной мощи Советского Союза становится ведущей темой отечественной журналистики. Она воспитывала в народе ненависть к врагам на фоне беспредель­ной любви и преданности своей Родине.

в начало

 

Отечественная публицистика 30-х гг.

Публицистика конца 20-х—30-х гг. приобрела исключительно важное значение не только в духовной жизни общества, но и в решении конкретных задач политики. Благодаря публицистике сухие, отвлеченные цифры информационных сообщений, по­даваемые во многих газетах под общим заголовком "С фронта индустриализации", а на радио в передачах "Последних извес­тий", становились зримыми, связанными с самоотверженным трудом людей. Вдохновенное слово публицистов позволяло чи­тателю быть рядом с ними, видеть, как сооружаются Днепрогэс, Магнитка, Кузнецк и Донбасс, Харьковский и Челябинский трак­торные заводы, воспринимать их как символы новой жизни[16].

Публицистика первых пятилеток представлена множеством жанров. Как и в предыдущие годы, широко использовался жанр статьи. Характерной особенностью "Правды", "За индустриализа­цию", "Социалистичной харькивщины", белорусской "Звязды" и других газет стала публикация экономических обозрений, откры­тых писем, коллективных обращений и отчетов. Чтобы усилить эмоциональное воздействие на читателей, видные советские жур­налисты Б. Горбатов, Б. Галин, Ф. Панферов, Н. Погодин и другие вводят в корреспонденции элементы публицистики.

Все заметнее на страницах периодических изданий становит­ся очерк. Его различная тематическая направленность приводит к внутреннему разделению очерка по различным типам и видам. Одно из ведущих мест занял индустриальный очерк. Им мастер­ски владел Б. Горбатов, сделавший его главным действующим лицом человека труда, обуреваемого жаждой творческого сози­дания. Знакомство с героями очерков Б. Горбатова "Чугун", "Риск", "Коминтерн", "Гребенка" и других поможет понять ду­ховный мир автора, его пристрастие к натурам мужественным. Неуемность, самоотверженность героев Горбатова как нельзя луч­ше характеризуют и его самого: он участник экспедиций в Аркти­ку в 1935 и 1936 гг., героических перелетов экипажей Молокова на Северный полюс. И отовсюду неизменно посылал в "Правду" очерки и корреспонденции о трудовых буднях советских людей.

В публицистике 30-х гг. особо выделялся и сельскохозяй­ственный очерк. Многое для его развития и становления сдела­ли Вл. Ставский и А. Колосов.

Различия в специфике общественных отношений города и деревни, в конкретных задачах публицистов, писавших на раз­личные темы, делают понятным и дальнейшее структурирование жанра очерка. Развитие массового социалистического соревно­вания, движения передовиков и новаторов производства вызы­вают к жизни портретный очерк. Его создают Б. Галин, Ю. Жу­ков, А. Авдеенко и др.

Новым чертам в облике страны посвящался путевой очерк. Это в первую очередь очерки М. Горького "По Союзу Сове­тов"[17], опубликованные в созданном им первом очерковом жур­нале "Наши достижения". С именем Горького связано создание журналов "СССР на стройке", "Колхозник", "За рубежом", "Литературная учеба". В периодической печати часто публико­вались его очерки, статьи, заметки и не только на литературные, но и на общекультурные, общеполитические, производствен­ные, бытовые темы.

Великолепные путевые очерки принадлежали перу М. Шагинян, в их числе "Советское Закавказье", впечатляющими были очерки П. Павленко "Путешествие в Туркестан" и др.

В решении проблем идеологического обеспечения концепции социалистического строительства плодотворным оказалось ис­пользование и других жанров публицистики, интересных, ори­гинальных форм подачи материалов. В 30-е гг. расцветает талант М. Кольцова — репортера, очеркиста, фельетониста[18]. Его пре­красные репортажи "Три дня в такси", "Семь дней в классе", фельетоны "Иван Вадимович — человек на уровне", "К вопросу о тупоумии" и другие отличаются верностью жизненной правде, умением публициста осмыслить их политически, показать в ма­лом большое, животрепещущее.

Одним из самых популярных фельетонистов в 30-е гг. был М. Зощенко. Он создал галерею сатирических персонажей, по­родивших понятие "зощенковский герой": "лицо официаль­ное", "дама в фельдекосовых чулках и шляпке", "коммуналь­щик" и др. Зощенко явился создателем оригинальной комичес­кой новеллы, совершенно неповторимого художественного сти­ля. В таких фельетонах-новеллах, как "На живца", "Аристократ­ка", "Баня", "Нервные люди", "Научное явление" и других ав­тор как бы снимает различные социально-культурные пласты, добираясь до тех, где гнездятся истоки равнодушия, бескуль­турья, пошлости[19].

Если М. Зощенко опирался на опыт беллетристических жан­ров, то другой видный сатирик и юморист, Александр Зорич[20], использовал документально-публицистические традиции, шел от газетного фельетона. Он, как и М. Кольцов, долгое время ра­ботал в "Правде". В 30-е гг. советское общество под влиянием коммунистической пропаганды было охвачено стремлением к социальным переменам. Вместе с тем своеобразные формы про­явления получает зло, изощряется плутовство. Отсюда смена те­матических ориентиров Зорича. Если в конце 20-х гг. его волно­вали уродливые явления быта, то теперь внимание сатирика привлекают факты ловкого и энергичного приспособленчества к новым условиям жизни. Разоблачению подобного рода проявле­ний в обществе посвящает Зорич цикл фельетонов: "Елки-пал­ки", "Герой", "Общий знакомый" и др.

От фельетонов М. Кольцова, М. Зощенко, А. Зорича заметно отличаются фельетоны Ильи Ильфа и Евгения Петрова. Они не схожи ни по внешней композиционной структуре, ни по харак­теру отбора фактов. Совместная деятельность Ильфа и Петрова началась в "Гудке" и затем продолжалась в юмористических журналах и в "Правде". Они очень много сделали для создания отечественной школы фельетона.

Фельетоны Ильфа и Петрова "Как создавался Робинзон" и "Веселящаяся единица"[21] появились в "Правде" в начале 30-х гг. и сразу обратили на себя внимание читателей. Они были напи­саны в виде острого, почти фантастического гротеска, пронизыва­ющего не только детали и ситуации, но и целые картины. Гротес­ку подчинялся весь образный строй фельетонов. Эти же качества присущи и последующим фельетонам Ильфа и Петрова — "Рав­нодушие", "Директивный бантик", "Безмятежная тумба" и др. Шаржированные до невероятности, они в то же время были ре­алистичны и очень похожи в главном. Реальны и реалистичны мысли авторов, выдуманы лишь ситуации, но и они характери­зуют жизнь в многомерности ее проявлений.

С очерками и рассказами, зарисовками, фельетонами и пам­флетами в центральных газетах выступали М. Булгаков, Н. По­годин, В. Ильенков, В. Катаев, О. Мандельштам[22], В. Маяков­ский[23], А. Платанов[24], К. Радек[25] и др. Среди авторов отдельных очерков, зарисовок, статей, публиковавшихся в те годы в "Прав­де", "Известиях", "Комсомольской правде", были и такие писа­тели, как Н. Островский, К. Федин, А. Караваева, А. Корнейчук, Н. Вирта, М. Ауэзов, Вс. Иванов и др.*

Советская страна, населяющие ее народы жили своими про­блемами. Но русское зарубежье и ее печать внимательно следи­ли за событиями, происходившими на их далекой Родине. Ог­ромные расстояния, различия в идейно-политических позициях не могли разорвать единый литературно-публицистический про­цесс. Большая сеть зарубежной русской периодики регулярно освещала события, происходившие в Советской России. В Бер­лине выходили "Голос России", "Время", "Руль"; в Праге — "Воля России", "Казачий набат"; в Париже — "Бодрость", "Россия", "Возрождение" и др. Заметным влиянием в эмигран­тской среде пользовалась газета "Руль", издаваемая И. Гессеном, А. Каминкой, В. Набоковым.

В "Руле" постоянными стали две рубрики "В Берлине", "В России". Содержание газеты отражало политическую разобщен­ность русской эмиграции. Таковой была реальность. И хотя ру­ководители газеты пытались вести ее в русле их собственных политических убеждений, "Руль" не мог оставаться безучастным к тому, что происходило в эмигрантской среде.

И. Гессен — бывший редактор газет "Право" и "Речь", депу­тат государственной Думы, член ЦК партии кадетов, а после Октябрьской революции и гражданской войны — основатель и бессменный глава берлинского издательства "Слово" и редактор газеты "Руль" — высказывал умеренные суждения, проводил де­мократические взгляды. Либеральных взглядов придерживался и В. Набоков, непосредственный участник издания газеты, руково­дитель группы кадетов, сгруппировавшихся вокруг "Руля". На­правление газеты подвергалось нападкам как со стороны больше­виков, так и со стороны отдельных эмигрантских организаций.

Читателей привлекала и рубрика "Русская эмиграция", объ­единявшая материалы о жизни соотечественников во Франции, Болгарии, Чехословакии, Канаде и других странах. Опубликованный здесь фельетон "Умудрил Господь" рассказывал о взаи­моотношениях различных социалистических партий и ориенти­рованных обществ. Они не понимали друг друга, относились друг к другу свысока, с пренебрежением к иной точке зрения. Подобные тенденции, отмечала газета, отчетливо прослежива­лись во многих изданиях и, в частности, в таких как "День" Ке­ренского[26], "Последние новости" Милюкова и др.

Долгие годы "Рулю" сопутствовал успех. Однако финансовые трудности начала 30-х гг. не обошли и его. Чтобы спасти изда­ние, Гессен пошел на союз с группой "Крестьянская Россия". Газета, во главе которой стал бывший эсер А. Аргунов, пыталась вести себя как герценовский "Колокол". Но из этого ничего не получилось. В середине октября 1931 г. вышел последний номер газеты "Руль".

В среде русской эмиграции во Франции по-прежнему не ос­лабевал интерес к "Последним новостям", сохранявшим свое умеренное направление. Газета возлагала большие надежды на либерализацию экономической и политической жизни Совет­ской России. Поэтому она так охотно представила свои страни­цы возвратившейся из России Е. Кусковой. Серия ее статей в газете не всей эмиграцией была воспринята однозначно. Да это и понятно. Кускова, видя нэпманскую Россию, чувствовала ли­берализацию советского режима, надеялась на его демократиза­цию. Этими мыслями была проникнута, в частности, статья "Сдвиги в России и эмиграция"[27]. Однако прошло три года и в сознание Кусковой вселилось сомнение в возможности перемен в России. Свои мысли она изложила в статье "Все еще поче­му?", вышедшей в марте 1929 г.

Среди публицистов парижской газеты "Последние новости" был и Марк Алданов. Раскрытию тайны гибели немецкого посла в Советской России в 1918 г. он посвятил серию статей, опубли­кованных в четырех номерах "Последних новостей" в январе 1936 г. под общим заголовком Убийство графа Мирбаха"[28].

В парижской газете "Возрождение" регулярно публиковался А. Амфитеатров. Его статьи "О жертвах боя", "Фашизм"[29] и другие характеризуют его отношение к процессам, происходив­шим во второй половине 20-х гг. в России. Автор откровенно говорил, что многое происходившее в России созвучно с италь­янским фашизмом. В газете постоянно сотрудничали также А. Аверченко, И. Шмелев[30] и другие публицисты.

Позиция изданий социалистических партий и в 30-е гг. оста­валась резко отрицательной по отношению к коммунистической партии, подчинившей себе всю власть в СССР. Меньшевистская "Заря", эсеровские "Знамя борьбы" и "Революционная Россия", "Бюллетень оппозиции" Троцкого обвиняли Сталина в измене делу социализма, в установлении личной диктатуры власти.   В феврале 1929 г. Троцкий оказался в Турции. Через четыре месяца вышел первый номер "Бюллетеня оппозиции". Троцкий был не только главным редактором, но и подчас единственным автором, основным публицистом. До 70—80% материалов "Бюл­летеня" принадлежали его перу. Всего вышло 87 книжек "Бюл­летеня". Журнал не имел собственной полиграфической базы, издавался там, где находился в это время Троцкий, на гонорары от его публикаций и пожертвования его сторонников.

В истории "Бюллетеня оппозиции" просматриваются не­сколько периодов. Первый начался в июле 1929 г. и продолжал­ся до 1933—1934 гг. — до окончательного прихода к власти Гит­лера в Германии и установления личной диктатуры Сталина в СССР. Второй период охватывает 1933—1934 гг. и завершается началом второй мировой войны, т. е. 1939 г. Третий период свя­зан с деятельностью троцкистских и примыкавших к ним ком­мунистических организаций в условиях начавшейся войны.

Главные темы первых двух этапов деятельности "Бюллетеня оппозиции" связаны с борьбой за возвращение к ленинским ис­токам ВКП(б) и Коминтерна, настойчивой попыткой Троцкого создать альтернативный 111-му IV Интернационал. Одновремен­но с этим в связи с террором в СССР, осуществляемым Стали­ным и его окружением, прозвучал призыв Троцкого к "полити­ческой революции" в СССР, устранению Сталина.

Журнал был рупором распространения идей Троцкого, его страстной неприязни к Сталину и сталинизму. Поэтому одно из ведущих мест в "Бюллетене" занимала тема Сталина во всех ее аспектах: историко-биографическом, историческом, партийном, теоретическом и многих других. Вот лишь несколько статей, опубликованных в журнале: "К политической биографии Стали­на", "Сталин как теоретик", "Сталин и Коминтерн", "Сталин снова свидетельствует против Сталина", "Заявления и открове­ния Сталина", "Гитлер и Сталин", "Сталинские репрессии в СССР" и десятки других[31].

Основным источником публикаций в "Бюллетене оппози­ции" его постоянной рубрики "Революционные новости из СССР" были материалы советской прессы. Ее содержание вто­рой половины 30-х гг. не оставляло сомнений в том, что в СССР окончательно утвердился тоталитарный режим, а господ­ствующей идеологией стал сталинизм.

 

***

Советская журналистика принимала активное участие в со­здании культа личности Сталина. Восхваляя на все лады его "прозорливость, мудрость в достигнутых победах в годы первых пятилеток", она утверждала в сознании масс непререкаемость его авторитета.

Система средств информации нашей страны, будучи провод­ником сталинской модели строительства социализма в СССР, заняла с выходом "Краткого курса истории ВКП(б)" и учрежде­нием отделов пропаганды в газетах ведущее место в идейно-тео­ретическом обосновании сталинизма как единственно верной доктрины социалистического строительства в условиях новой общественно-экономической формации.

Настойчивое проведение СМИ авторитарной идеологии спо­собствовало тому, что она проникала во все сферы не только экономической, но и духовной жизни общества, в том числе в журналистику. Она оказалась полностью подчиненной админис­тративно-командной системе и лишенной самой незначитель­ной самостоятельности.

Печать стала орудием административно-командной системы. Это проявилось в том, что она превратилась в политический пресс и средство расправы с инакомыслием, в проводника идео­логии классовой борьбы и ее обострения по мере продвижения страны к социализму. Пресса в условиях тоталитарного режима стала средством формирования культа личности Сталина, жест­ким орудием осуществления административно-командного дав­ления сверху, средством расправы с теми, кто не выполнял ука­заний и директив самой печати.

Режим тоталитарного государства, культ личности Сталина наложили глубокий отпечаток на работу прессы. Во время поли­тических процессов 30-х гг. тон всей советской журналистике задавала "Правда". Она занимала непримиримую и жесткую по­зицию по отношению к тем, кого обвиняли во вражеской дея­тельности. В обличение вовлекались люди талантливые, в иных ситуациях проявившие себя честно и храбро. Среди подобных публикаций "Правды" была полня ярости и издевки статья "Убийца с претензиями". Она принадлежала перу блестящего публициста М. Кольцова. Посвятив свою статью Н. Бухарину, автор вел речь о нем, как об обреченном. Однако массовые реп­рессии коснулись и кадров нашей печати. Были оклеветаны и погибли многие опытные и талантливые журналисты, в их числе член редколлегии "Правды" М. Кольцов, редакторы "Комсо­мольской правды" А. Костров, В. Бубекин, писатель-публицист Третьяков и многие другие.

В деятельности прессы конца 20-х—30-е гг. было немало трудностей и ошибок. Общая атмосфера приверженности идео­логии сталинизма сохраняла доверие масс к журналистике. К ее голосу прислушивались, за ней шли. Стремлением к дальнейше­му усилению идеологического и организационного воздействия прессы на массы объясняются меры, связанные с увеличением числа газет и ростом их тиражей. В 1937 г. в стране выходила 8521 газета с разовым тиражом 96,2 млн. экз., в том числе коли­чество изданий, выходивших в национальных советских респуб­ликах, достигло 2500. Каждая газетная строка говорила о надви­гавшейся беде. Мир стоял на грани войны.

в начало

 

в оглавление << >> на следующую страницу

 



[1] Ингулов С. Реконструктивный период и задачи печати. М., 1930; Иванова Р. Партийная и советская печать в годы второй пятилетки. М., 1961; Исмагилов М. Печать и производственная пропаганда: исторический опыт, традиции, пробле­мы перестроечного периода (Формирование и развитие экономической прессы в годы первых пятилеток.) Уфа, 1991; и др.

[2] Многонациональная советская журналистика. М., 1975. С. 104.

[3] Жирков Г. Советская крестьянская печать — один из типов социалистичес­кой прессы. Л., 1984.

[4] Кузнецов И.. Мишурис А. История партийной и советской журналистики.

М., 1979. С. 65.

[5] Об очередных задачах в области радиофикации Союза ССР. Постановле­ние Совета Народных Комиссаров. 23 октября 1928 г. // О партийной и советс­кой печати, радиовещании и телевидении. М., 1972. С. 512—515; О развитии приемно-передающей радиовещательной сети. Постановление Совета Народных Комиссаров СССР. 16 августа 1931 г. // Там же. С. 516-519.

[6] О мероприятиях по улучшению связи. (Меры по укреплению радиовеща­ния и развитию телевидения). Постановление Совнаркома СССР. 20 сентября 1934 г. // "Радио в СССР". 1934. С. 58.

[7] Глейзер М. Радио и телевидение в СССР. Даты и факты. (1917—1986). М., 1989. С. 54.

[8] Троцкий Л. К политической биографии Сталина // Сталинская школа фальсификации. М., 1990. С. 180-200.

[9] Бухарин Я. Заметки экономиста. К началу нового хозяйственного года. 30 сентября 1928 г. // Бухарин Н.И. Избранные произведения. М., 1988. С. 391-418.

[10] Наше Отечество. Опыт политической истории. Т. 2. М., 1991. С. 211—324.

[11] Чаянов А.К. К теории организации сельскохозяйственной массы крестьян­ских хозяйств. Правда. 1928. 18 августа.

[12] Они не молчали. М., 1991.

[13] Цит. по: Советская библиография. 1991. № 5.

[14] Урок дает история. М.. 1989.

[15] Раскольников Ф. Открытое письмо И.В. Сталину. 17 августа 1939 г. // Во­просы истории КПСС. 1963. № 12.

[16] Матвиенко С. Ведущие публицисты советской прессы в годы первой пя­тилетки (1928-1932). М., 1977.

[17] Горький М. По Союзу Советов // Наши достижения. 1929. № 1—6; Он же. Собр. соч. Т. 17. С. 113—232.

[18] Кольцов М. Три дня в такси // Правда. 1934. 20 дек.; Он же. Избранное. М., 1985. С. 130—142; Он же. Похвала скромности // Правда. 1935. 10 февр.; Он же. Избранное. С. 170—175.

[19] Зощенко М. Столичная штучка // Советский юмористический рассказ 20-30-х годов. М., 1987. С. 189-191.

[20] Зорич А. (В.Т. Локоть). Общий знакомый // Известия. 1934. 26 мая; Со­ветский юмористический рассказ 20—30-х годов. С. 127—134.

[21] Ильф И., Петров Е. Веселящаяся единица // Правда. 1932. 12 ноября; Они же. Собр. соч.: В 5 т. М., 1961. Т. 3. С. 203-209.

[22] Мандельштам О. Возвращение. Стихотворения, переводы, очерки, статьи. Тбилиси, 1990. С. 310-320.

[23] Маяковский В. Помпадур // Крокодил. 1928. № 29; Он же. Полн. собр. соч.: В 13 т. М., 1958. Т. 9. С. 122-128, 369; Он же. Халтурщик // Крокодил. 1928. № 44; Он же. Полн. собр. соч.: В 13 т. Т. 9. С. 218; Он же. Сплетник // Крокодил. 1928. № 44.

[24] Платонов А. Горячая Арктика // Платонов А. Живя главной жизнью. М., 1989. С. 397-404.

[25] Радек К. Геббельс разоблачает... фашистов // Известия. 1934. 24 июня.

* В научной литературе достаточно обстоятельно исследовано творчество многих советских публицистов 30-х гг., литературно-художественные и жанровые особенности их очерков, репортажей, статей и фельетонов. Часть из этих трудов названа в списке литературы по теме главы и рекомендуется для изучения.

[26] Керенский А. Признание долгов // Дни. 1926. 23 февр., 29 апреля.

[27] Кускова Е. Сдвиги в России и эмиграция // Последние новости. 1926. 18 и 23 марта.

[28] Алданов М. Убийство графа Мирбаха// Последние новости. 1936. 1, 7, 11, 19 января; Он же. Собр. соч.: В 6 т. М., 1991. Т. 6. С. 517-538.

[29] Амфитеатров А. Фашизм // Возрождение. 1927. 23 мая.

[30] Шмелев И. Весенний ветер // Возрождение. 1927. 24 апреля.

[31] Многочисленные статьи Л. Троцкого о И. Сталине — фрагменты его фун­даментального незавершенного труда "Сталин" // Троцкий Лев. Сталин. В 2 т. М., 1990. Т. 1.С. 323; Т. 2. С. 303.